После первых бурных лет моя жизнь стала до неприличия скучной. На улицу лишний раз выходить не хотелось: мороз становился всё злее, а люди обозлённее, поэтому я только и делала, что работала или сидела дома.
Небольшое разнообразие в мою жизнь вносили встречи с Кристьеном, хотя и они проходили по одному и тому же сценарию: поцелуйчики у калитки, игра в шахматы, а потом, если это был понедельник, мне надо было бежать на работу, а если четверг, то на работу убегал Крис.
Иногда Крис разнообразил нашу обычную программу тем, что исполнял для меня на гитаре что-нибудь из своего обширного репертуара, но такое случалось нечасто, потому что наши встречи были недолгими.
В остальное время мы, как и раньше, обменивались нежными письмами, и с каждым разом было всё труднее не повторяться и находить новые неизбитые слова.
Рабочие будни тоже не отличались разнообразием. Шеф, измученный голодом не меньше меня, вдруг начал вспоминать, как вкусно готовила его бабушка и почти каждый день припоминал её рецепты. Ладно бы он их просто вспоминал, так ведь ещё нацарапывал их на бумажных обрывках и заставлял меня учить.
И я усердно разбирала закорючки, заучивала наизусть никому не нужные рецепты, но зато понемногу продвигалась наверх и не только стала лучшим кулинаром-теоретиком, но получила в награду проржавевший кухонный комбайн на ручной тяге.
Наверное, раньше такая жизнь привела бы меня в отчаяние, но сейчас, когда с каждым днём есть хотелось всё сильнее и сильнее, до отчаяния меня доводил желудок с его безмерными аппетитами и голод изводил меня так, что на остальные эмоции сил уже не хватало.
Назойливые ухажёры наскучили мне до того, что я совсем перестала обращать внимание на горы писем, которые неутомимо таскала мне почтовая служба. Впрочем, совершенно неожиданно мне пришлось встрепенуться. Однажды ночью мне снился сногсшибательный сон, в котором Кристьен повёл меня на ужин в роскошный ресторан. И только нам подали волшебные, ароматные и ужасно аппетитные закуски, как явь потребовала моего немедленного вмешательства. Меня разбудил какой-то странный гул, и я перепугалась, что потолок вот-вот рухнет мне на голову. Наспех одевшись, я рванула наверх. И что же я увидела? По моему родному участку, который я старательно облагораживала, топталось самое ненавистное из всех живых существ: ко мне занесло инопланетянина. Этот чувак в тёпленьком скафандре проводил какие-то измерения. Нет, вы только представьте — то самое существо, по чьей милости вместо учёбы в лучшем университете мира, вместо отдыха на песчаных пляжах под пальмами, вместо нормальной личной жизни мне приходится влачить такое жалкое существование, это существо нагло проводило какие-то измерения на моём собственном участке.
Конечно, я сказала всё, что думаю о нём, о его предках до двенадцатого колена и лично о его маме – инопланетной ламе.
Существо и ухом не повело, продолжало измерять и проверять, и я уже собралась задать ему трёпку, как вдруг — не знаю, что со мной произошло, но вдруг я почувствовала, что была страшно несправедлива ко всем инопланетянам вообще и к этому конкретному инопланетянину в частности.
Он оказался таким забавным, таким непосредственным. Он радовался и удивлялся снегу, которого бы глаза мои не видели, как ребёнок. Это меня и подкупило.
Но не только это. Миззучу оказался очень интересным собеседником, да к тому же обаятельным почти, как я.
Впервые за долгое время я вела настоящую светскую беседу, пусть не в самом подходящем месте. Миззучу так меня растрогал, что я не удержалась и сделала ему небольшой подарок. Будь на его месте кто-то из моих знаменитых коллег или даже Крис, такой подарок мог бы и оскорбить, а Миззучу искренне обрадовался тому, что получил от меня корзину в грязным бельишком. Ну не нашлось у меня ничего другого. Не та у меня жизнь, чтобы погреба ломились от сундуков с сокровищами.
На самом интересном месте раздался уже знакомый мне гул, небо прочертили яркие лучи и Миззучу настало время улетать.
Конечно, я ничего не рассказала Крису. Во-первых, я не обязана докладывать ему о каждом своём чихе, а во-вторых, у меня может быть свой тайный друг. Просто друг, о котором никто не знает. И по этому другу я почему-то начала очень сильно скучать. С Крисом мы говорим о нашем будущем, которое может никогда не наступить, о всяких глупостях, а Миззучу рассказывал мне о тайнах вселенной, о далёких звёздах, на которых он побывал, о туманностях и галактиках, которые я никогда не увижу.
Чтобы не ударить в грязь лицом перед таким образованным инопланетянином, я налегла на учебники, за которые в своё время отдала целое состояние.
Наверное, Миззучу тоже скучал по мне, потому что незадолго до очередного визита рэкетирской банды он вернулся и мы снова болтали всю ночь, не обращая внимания на усилившийся мороз.
И когда мой инопланетный друг снова улетел, я уже знала: он обязательно вернётся.
Но пока вместо него вернулись бандиты. Чтоб они подавились.
Комментариев нет:
Отправить комментарий