Так и не удалось понять, что с игрой. Вроде, уже сделала всё, что могла. Откатила винду, переустановила игру, но в городке снова не появлялись зомби и снова после отыгрывания первой недели начались проблемы с сохранением. Колёсико крутится, может крутиться час, но игра не сохраняется. В конце концов, решила перевезти симку и её жениха в новый городок. Знакомствами обрастёт быстро, сейчас, с Сезонами это проще, постоянно вылезают сообщения, что надо поближе познакомиться, а всякие неопознанные личности даже шлют любовные письма. В новом городке зомби опять полезли в первую же ночь. И городок тот же самый, и моды все те же. В общем, поскольку отыгрываю я для себя и хочу доиграть до конца, а начинать в третий раз выше моих сил, то если снова начнутся проблемы с сейвами, буду переселять семью в новый городок. Будет челлендж «Апокалиптичные непоседы».
Как оказалось, такая проблема не только у меня и связана она с установкой Сезонов. Значит, пока не выйдет патч, который пофиксит этот баг, симы так и будут переезжать, потому что в новых городках более-менее можно протянуть две недели.
Переезд состоялся в первый день третьей недели, утром воскресенья, чтобы не нарушать ход событий.
На этот раз все жилые и офисные здания я расположила в местности, где текстура почвы не забивает текстуру снега, почти вся жизнь сосредоточена вокруг горы, в отдалении находятся только школа, объединённая со стадионом, бандитский притон и кладбище.
Продолжение эпопеи на новом месте.
С каждым годом жизнь моя становится всё тоскливее и тоскливее. Время летит и ничего не происходит. Как Луна стоит на месте, так и я застыла посреди своей судьбы. В другой жизни я бы давно вышла замуж или, наоборот, меняла любовников; в другой жизни я бы родила хорошенькую дочку или, наоборот, усыновила кучу сопливых мальчишек; в другой жизни я бы стала великим физиком-теоретиком или, наоборот, пресыщенной светской дамой. Но у меня нет другой жизни, а в той, что есть, я даже боюсь лишний раз встречаться с Кристьеном, потому что мне скоро сорок, инстинкты не дремлют, я ужасно хочу ребёнка, а о каком ребёнке может идти речь, если зима с каждым днём всё суровее, а голод всё беспощаднее. В посёлке уже несколько человек умерли от недоедания, несмотря на все меры, принимаемые властями.
Но разве объяснишь матери, что выданную ей банку она должна съесть сама, а не отдать ревущим от истощения детям, разве объяснишь отцу, что он должен поддерживать в себе силы, чтобы работать, а не подкармливать из своего пайка голодного сына?
Кому, как не мне, изо дня в день занимающейся распределением жалких пайков, знать, что припасов почти не осталось. В ход идёт всё: обломки обуглившейся древесной коры, которую чудом удаётся наскрести, ссохшиеся корни, прелая трава, которую приходится выдалбливать из-под слежавшегося снега. Если в ближайшее время мы не найдём средство накормить людей, на всей планете не останется ни одного человека. Поэтому наши встречи с Крисом всё короче и короче, зато письма, которые я ему пишу каждый день, всё длиннее и длиннее, но в них нет ни слова о том, что меня гложет.
Чтобы поменьше думать о неизбежном конце, я читаю и читаю всё подряд, но в глубине души теплится надежда на то, что в умных книгах я сумею отыскать способ спастись.
Конечно, пока я ещё жива, организм требует внимания. Устав спать в спальном мешке на скрипучих досках, я разжилась не менее скрипучей кроватью, зато на ней я могу улечься хоть вдоль, хоть поперёк, хоть по диагонали, а в спальнике попробуй поёрзать.
Я не забываю о физкультуре. Хоть от постоянного голода я и так не могу похвалиться лишним весом, мышцам нужна нагрузка и я их нагружаю, когда в состоянии думать о чём-то ещё, кроме еды.
Поскольку с Крисом мы теперь видимся очень редко, я лишилась шахматного противника и теперь, как в самые первые дни, сражаюсь на доске сама с собой: мозгам тоже нужна тренировка, особенно на фоне постоянного недоедания. Уж если я не могу дать своим извилинам необходимые питательные вещества, то хотя бы доставлю им интеллектуальную пищу.
Чтобы чем-то занять руки, когда ноги и мозги отказываются мне служить, я раздобыла древнюю пишущую машинку и пытаюсь её реанимировать: половины клавиш не хватает, вторая половина западает, а каретка и вовсе представляет собой что-то невообразимое.
Мои знания и умения неуклонно растут, только я пока не замечаю от своей теоретической подкованности никакого практического толка.
Жители посёлка уже не надеются ни на власти, ни на себя, ночами жгут костры и устраивают массовые камлания, пытаясь задобрить местных духов.
Но я-то знаю, что магия из этих мест ушла: моя волшебная палочка, с помощью которой в прошлой жизни я могла творить чудеса, стала бесполезным куском дерева, с которым мне жаль расстаться.
Миззучу больше не прилетал, а я так надеялась, что он со своими обширными знаниями сможет помочь нам. Зато вместо Миззучу вокруг моего дома ночами стали собираться зомби. То ли они нацелились на мои мозги, то ли пронюхали, что я работаю в общепите, в общем, мой дом ночами стал похож на осаждённую крепость.
Зомби не оставляют меня и на работе. Едва я выхожу из служебного вагончика, как вижу некогда живых, а теперь подверженных тлению людей, искажённых злобой и своим ужасающим состоянием.
Да, Миззучу больше не прилетал, но, кажется, передал мне своеобразный привет снеговиком, похожим на него, как две капли воды.
На работе всё идёт ни шатко, ни валко. Шеф по-прежнему ценит меня за исполнительность и усердие. Я бы и рада побездельничать, но мою натуру не изменили даже тяжёлые испытания: я по-прежнему рвусь наверх, хотя понятия не имею, зачем мне это сейчас надо.
Зато бандиты, кажется, собираются жить вечно. Впрочем, они точно переживут всех нас, ведь они успели припрятать для себя львиную долю продуктов и даже не выбрасывают их на «чёрный» рынок. Поэтому они по-прежнему в отличной физической форме, чем пользуются, выбивая из нас дань.
Комментариев нет:
Отправить комментарий